В сезоне-2016 после годичной паузы Виталий Петров вернулся в гонки и в составе команды «СМП Рейсинг» провёл полный сезон в WEC в категории LMP2 на российском автомобиле BR01. По объективным причинам машине не хватало темпа по ходу гонки, и тем примечательнее, что свой единственный подиум Петров с напарниками Виктором Шайтаром и Кириллом Ладыгиным взяли на «24 часах Ле-Мана». Сразу после заключительного этапа WEC в Бахрейне корреспондент «Чемпионата» обстоятельно обсудил с Петровым завершившийся год.

- Виталий, за год поняли, насколько такой чемпионат - это ваше? Прониклись ли этой серией?
- WEC - интересный чемпионат, с интересной борьбой. Если у вас более-менее равные машины, то вы все шесть часов можете ехать рядом, в борьбе. В GT лидеры идут в пределах двух секунд друг от друга, и даже во время 24-часовой гонки первый и второй могут оказаться всего в 10−15 секундах! Жалко, что народ следит за этой серией не так активно, как за Формулой-1: понятно, что трудно смотреть гонку так долго, но зато тут есть интрига, до самого финиша ничего не решено.

Мне нравится, что техника LMP2 больше, чем DTM, похожа на «Формулу». Я очень быстро к ней адаптировался и начал помогать в работе над настройками. Но девять этапов за год, даже с учётом тестов - это мало. Хочу сказать спасибо «СМП Рейсинг», что пригласили помогать в ELMS: там мы могли выиграть в общем зачёте, но немного не повезло. До сих пор вспоминаю Спа, где мы шли на второе место, но на машине просто отключились фары - пришлось заезжать на дополнительный пит-стоп. В итоге в Португалии шансы на титул были уже чисто теоретическими - в том случае, если бы сошли два лидера.

- В гонках на выносливость вам приходится делить автомобиль с ещё двумя гонщиками. Насколько легко к этому адаптироваться?
- Есть некоторые нюансы. Мне как «формульному» пилоту, конечно, хотелось больше находиться в машине и больше надеяться на собственные силы, так что пришлось привыкать. В нашем экипаже всё довольно хорошо складывалось: к счастью, наши с Витей и Кириллом пожелания по настройкам совпадают. Если сначала выезжал я и более-менее настраивал автомобиль под себя, то дальше мои напарники пробовали машину и рассказывали инженерам, что им нравится или не нравится, и мы вносили коррективы. И, как правило, мы совпадали. Не было такого, чтобы кто-то перетягивал одеяло на свою сторону: мы старались учитывать пожелания каждого.

- Чем вы обычно занимаетесь по ходу гонки, когда не сами находитесь за рулём?
- Слежу за развитием событий. Это непросто, ведь с момента, как ты передал руль напарнику, уже не контролируешь ситуацию - тут нужно уметь отключаться. Поверьте, это тяжело, ведь заснуть почти нереально - адреналин. Помогает сходить на массаж. Я обычно провожу за рулём три часа или чуть меньше: полтора часа после старта, двойной отрезок и потом примерно столько же на финише. Надо отключаться, понимая, что ты всё равно ничем не можешь помочь. Правда, иногда во время гонки Витя ругается по радио по-русски, и инженеры у меня спрашивают, что именно он говорит. (Смеётся.)

- То есть Шайтар - это такой Феттель WEC?
- Ну, не совсем. Просто русский парень выражает собственные эмоции.

- Во время гонки в Бахрейне я стал свидетелем эпизода, как вы и механики что-то объясняли Кириллу по поводу работы с рулём. Что именно там было? Ведь довольно странно, когда такие нюансы объясняют по ходу последнего этапа в сезоне.
- Помню этот момент. У нас на руле есть два переключателя трэкшн-контроля, и вот от одного из них отвалился элемент, из-за чего переключателем стало невозможно пользоваться. В итоге решили, что лучше будет поменять руль. Мы с Кириллом и механиками обсуждали, как лучше это сделать, ведь по регламенту он не мог просто взять запасной руль и пойти в машину - нужно было найти правильный момент и к тому же не потерять время. Вы застали именно это обсуждение.

- Как вам атмосфера в паддоке WEC? Такое ощущение, что тут всё более по-семейному, чем в Формуле-1. Например, в Ф-1 трудно представить такую картину, как в WEC, когда в Бахрейне все на прогревочном круге отстали и позволили двум машинам «Ауди» проехать своеобразный круг почёта.
- Да, есть такое. С другой стороны, в Формуле-1 иногда никто просто не знает перед заключительным Гран-при об уходе команды или пилота. Электронные надписи-благодарности в телетрансляциях всё-таки показывают. Думаю, если бы, например, «Мерседес» заранее объявил об уходе из Формулы-1, то сейчас в Абу-Даби они бы сделали какое-то грандиозное шоу.

А так - да, в WEC всё по-семейному. Но могу признаться, что экс-пилотам Формулы-1 немного непривычно, что паддок в WEC открыт. Много гостей, болельщики хотят автограф или сфотографироваться. Ты, конечно, понимаешь, что у тебя брифинг или тренировка, но всё равно стараешься уделить время каждому. Поэтому иногда в критически важные моменты просто приходится бежать, чтобы не быть «пойманным». В Ле-Мане мы вообще только на мотоциклах передвигались, ведь там всегда толпа! У пилотов, как и у всех членов команды, есть график, и он очень плотный, так что важно везде быть вовремя.

- В Ле-Мане 2016 года ведь били рекорды посещаемости…
- Да, когда мы поднимались на подиум, толпа впечатляла! И было приятно видеть в этой толпе российских болельщиков с нашими флагами. Их поддержка помогла нам взять бронзу в легендарной гонке, причём за рулем российского прототипа и с полностью российским экипажем.

- Третья позиция на «24 часах Ле-Мана» - одно из главных достижений в вашей карьере. На какую строчку вы бы его поставили по сравнению с другими успехами?
- Мне любят задавать этот вопрос… Когда я выступал в ледовых гонках до 2002 года, у меня была цель побить собственных тренеров. И я до сих пор помню ощущения, когда мне это удалось. Я позвонил одному из бывших тренеров, ставшему директором команды, и сказал: «Мы их наконец-то сделали!» Такая радость была! Ты, молодой, побеждаешь человека, выступающего в серии несколько десятков лет. Это было невероятно круто.

В Кубке Лады тоже были отличные ощущения от побед и поул-позиций. Там ведь многие гонщики уже несколько лет выступали, машины у всех одинаковые, но мы собрали хорошую команду, тренировались, соблюдали график - и пришёл успех. Формула-3000, GP2…

В Формуле-1 всё началось с квалификации. Перед третьим сегментом меня Аяо Комацу спрашивает: «На сколько быстрых кругов пойдёшь?» Говорю - на один. Он: О'Кей, круто, давай. Стрельнули в квалификации на шестое место, потом хороший старт, и всё шло как по часам. Единственное, потеряли время на пит-стопе: готовы были выезжать, но мимо проезжал «Торо Россо», так что пришлось ждать 3−4 секунды. В этот момент мы могли пропустить вперёд Алонсо и Уэббера и распрощаться с подиумом. Но обошлось.

Конечно, «24 часа Ле-Мана» занимают в этом ряду особое место. Мы начали ощущать, что едем на подиум, только где-то в 4−5 утра. Я начал очередную смену на рассвете, и по радио мне сообщили, что нужно оторваться от четвёртого места. За мной ехал очень быстрый пилот, на протяжении всей гонки их экипаж был быстрее нас по чистой скорости, но в то утро нам удалось довести отрыв до полутора минут - этого хватило, чтобы заработать место на подиуме. Когда закончилась моя смена, было приятно видеть радость команды и напарников. Все мы приложили массу усилий для нашего общего результата.

- Упомянутый вами Комацу теперь один из главных людей в «Хаасе».
- Грожан забрал его с собой в «Хаас» не просто так! Многие гонщики Ф-1 стараются взять с собой инженеров, механиков… Я знал, что Аяо добьётся таких высот, как только мы начали с ним работать. На самом деле, каждый пилот сразу понимает, «его» это инженер или нет. Пара тестов, одна гонка - и ты понимаешь. Например, в 2010 году я работал с Марком Слейдом, и мы друг другу не подходили: у каждого своё видение по части настраивания машины.

В «Кэтерхэме» было то же самое, когда я работал с Джанлукой Пизанелло. Признаюсь, я очень ждал, когда его повысят. Как только повышение состоялось и гоночным инженером стал Тим Райт, я сразу начал обгонять Ковалайнена в квалификациях. Тим ведь был моим телеметристом, и я видел его потенциал. И у нас сразу пошло.

- Вы сказали, что девять этапов WEC за год - это маловато. Многие гонщики вашего чемпионата также выступают в Формуле-Е, у вас в своё время тоже были контакты с этой серией. Они как-то поддерживаются?
- С тех пор как я стал частью проекта «СМП Рейсинг», то был полностью сосредоточен на выступлениях в сезоне WEC и пока больше с представителями Формулы-Е не разговаривал. Раньше такие планы были, в 2015 году меня звали, велись переговоры. Это была одна из китайских команд.

- NextEV, ставшая в первый год чемпионом с Пике? У него тогда как раз был слабый напарник.
- Тогда ведь команда по-другому называлась, China Racing? Да, если не путаю, то мы общались именно с ней. Я у них в боксах смотрел гонку в Москве. Там было немножко странно: с одной стороны, они говорили, что с бюджетом проблем нет, с другой - что не против найти гонщика с деньгами. В итоге команда тянула до последнего, но ничего не произошло.

- Какие у вас планы на 2017 год, учитывая, то BR01 на трассах WEC больше не будет, а прототип LMP1 будет готов только к 2018-му?
- Всё общение ведётся совместно с «СМП Рейсинг». Сейчас сезон WEC закончился. Думаю, всем нужна неделя, чтобы прийти в себя, а дальше уже потихонечку будут активизироваться переговоры. Ещё рано что-то раскрывать.

Была бы у меня возможность, я бы выступал сразу в трёх чемпионатах - условно, Ле-Мане, DTM, ELMS, ралли не очень высокого уровня… Может быть, в ралли-кроссе, но там нужна очень хорошая техника: если чуть-чуть «лошадей» не хватает, сильных результатов не покажешь. В общем, точно есть план выступать, а также активно участвовать в тестах нового прототипа BR1, о создании которого объявили на прошлой неделе. Это очень интересный проект, я с нетерпением жду момента, когда подключусь к нему.